Владислав Митюшев, адвокат, г.Сыктывкар
Отечественный адвокатский корпус имеет в своем активе достаточно важный документ, призванный поддержать профессиональную честь и развить традиции российской (присяжной) адвокатуры. Таковым является Кодекс профессиональной этики адвоката принятый первым Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003г., устанавливающий обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности, основанные на нравственных критериях и традициях адвокатуры, а также на международных стандартах и правилах адвокатской профессии (ст.1 Кодекса).
Не ставя перед собой цели подробного и всестороннего анализа обсуждаемого документа, считаю возможным высказаться, в том числе, по ряду его положений, достаточно спорных и неоднозначных.
Общий тон и содержание Кодекса создают впечатление о благих намерениях его разработчиков, которые и останутся, к сожалению, только ими. Продекларировать возможно все что угодно, но данное ни в коей мере, само по себе, не превратит пожелания в быль. Защитника по большому счету Кодекс ставит в такие рамки, при которых добросовестно исполнять свои профессиональные обязанности и в очерченных границах затруднительно. Поставленные высокие задачи перед адвокатурой — приправленные понятиями совести, нравственности, чести — несколько завуалировали простую и лежащую на поверхности, но приземленную, «бытовую» цель обсуждаемой профессии: получение от нее материальных ценностей в виде гонораров и это естественно. Вслух не обсуждается, но признается самой практикой: адвокатские услуги тот же самый бизнес, со своим рынком, маркетингом, потребителями услуг, конкуренцией. Кодекс отмеченное не отрицает, но и в открытую не признает, в то же время производит уклон не в сторону реалий бытия, а по направлению лозунгов и специфической поддержки термина от торговли – клиент всегда прав. Сама региональная адвокатская палата сразу окунает недавнего претендента на получение статуса адвоката в прорубь прозы жизни, требуя, как условие для получения удостоверения адвоката, внесение обязательного благотворительного взноса. Отдаю себе отчет — для некоторых из коллег подобные утверждения прозвучат кощунственно, как идущие вразрез с официальными идеалами и высоким предназначением адвокатуры.
Большинство адвокатов вследствие объективных причин не придерживаются в своей повседневной деятельности требований Кодекса, указанное обуславливается суровой реальностью сформированной далеко и не столько защитниками, а сколько политикой (или отсутствием таковой) со стороны государства и находящейся в противоречии с закрепленными Кодексом иллюзиями. Действительность мгновенно сбивает налет романтики и циничной повседневностью предлагает единственный путь выживания: при намерении элементарно зарабатывать адвокатской деятельностью, защитник вынужден не соблюдать, а порой и нарушать, нормы Кодекса.
Согласно подп.6 п.1 ст.9 Кодекса адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путем использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов, обещанием благополучного разрешения дела и другими недостойными способами. В силу п.п.2 и 3 ст.15 Кодекса адвокат должен воздерживаться от употребления выражений, умаляющих честь, достоинство или деловую репутацию другого адвоката в связи с осуществлением им адвокатской деятельности; использования в беседах с лицами, обратившимися за оказанием юридической помощи, и с доверителями выражений, порочащих другого адвоката, а также критики правильности действий и консультаций адвоката, ранее оказывавшего юридическую помощь этим лицам; обсуждения с лицами, обратившимися за оказанием юридической помощи, и с доверителями обоснованности гонорара, взимаемого другими адвокатами. Адвокат не вправе склонять лицо, пришедшее в адвокатское образование к другому адвокату, к заключению соглашения о предоставлении юридической помощи между собой и этим лицом.
Учитывая приведенные положения Кодекса нельзя признать допустимыми, например, действия руководителя коллегии адвокатов, имеющего продолжительный опыт работы адвокатом, когда он пришедшему на консультацию гражданину, недовольному работой другого адвоката, дает последнему в завуалированной форме отрицательную характеристику, ставя под сомнения его профессиональные и нравственные качества. Далее советует расторгнуть договор на оказание юридических услуг, потребовать возврата денежных средств под угрозой направления жалобы в Совет адвокатской палаты, с пояснениями доверителю, где она расположена. Сплошь и рядом случаи когда адвокаты, работающие по соглашению дают отрицательную характеристику адвокатам, работающим по назначению, вешая на них ярлыки «карманные» и т.п., или «тот адвокат» преимущественно занимается гражданскими делами и не понимает в уголовных, либо он адвокатом недавно, следовательно судей не знает, опыта нет и т.д. В большинстве случаев цель преследуется единственная – заключить с доверителем соглашение на оказание юридических услуг и получить с него денежные средства.
Приведу другой пример. В силу п.2 ст.13 Кодекса адвокат, принявший поручение на защиту в стадии предварительного следствия в порядке назначения или по соглашению, не вправе отказаться без уважительных причин от защиты в суде первой инстанции. Толковать данное положение Кодекса можно неоднозначно. Прежде всего, отмечу, предпочтительней было зафиксировать в Кодексе ни «в стадии предварительного следствия», а «в стадии предварительного расследования», т.к. согласно ч.1 ст.150 УПК РФ предварительное расследование производится в форме предварительного следствия либо в форме дознания, т.е. термин «следствие» уже, чем понятие «расследование». Кроме того, не совсем понятно, почему граница обязанности заступника очерчена в абз.2 п.2 ст.13 Кодекса пределами суда первой инстанции — если работать, так до надзора и на уровне Верховного суда РФ.
Возвращаясь к вышеприведенной ст.13 Кодекса можно поставить вопрос, какие уважительные причины позволят адвокату, заключившему соглашение на представление интересов клиента на стадии предварительного расследования, отказаться от защиты в суде первой инстанции. К такой причине бесспорно можно отнести болезнь защитника, желательно связанную с нахождением на стационарном лечении, в свою очередь неоплата доверителем участия адвоката в суде первой инстанции, велика вероятность на практике не будет отнесена к уважительным основаниям отказа. С такой вероятностью нельзя согласиться, особенно в случае участия адвоката на досудебной стадии по соглашению с клиентом, хотя резонны возражения, на стадии предварительного расследования участвовал по соглашению, а в целях предотвращения возникновения неловкой и спорной ситуации, в суде первой инстанции защищай по назначению. Но для некоторых адвокатов такие метаморфозы не приемлемы в силу их псевдо гордости и по меркантильным причинам, т.к. оплата труда «по соглашению» происходит, как правило, одномоментно и в большем размере, чем по назначению. В любом случае и в обсуждаемой сфере категоричность и некая расплывчатость — вкупе с отсутствием разъяснений, Кодекса не совсем резонна, т.к. делает адвоката уязвимым. Возложение на заступника, принявшего поручение на защиту в стадии предварительного следствия по соглашению, продолжать защиту и в суде первой инстанции и при неоплате клиентом участия адвоката в суде указанной инстанции, неправильно и вынуждает защитника искать пути выхода и требовать от клиента уплаты денежных средств и тем самым, косвенно, нарушать требования Кодекса. Хотя прямой и категоричный отказ от участия в суде отсутствует, но продолжения защиты при невнесении денежных средств не будет в подавляющем большинстве случаев.
Вероятны возражения: приведенная в пример проблема надуманна и несущественна. Но это не так. Раз ее освещение присутствует в Кодексе, она не может быть признана малозначительной.
Кодекс дипломатично не раскрывает и немаловажную тему этичности рекламы адвокатской деятельности, отчасти заменяя само понятие «рекламы» термином «информация». Пункт 1 ст. 17 Кодекса гласит: информация об адвокате и адвокатском образовании допустима, если она не содержит: оценочных характеристик адвоката; отзывов других лиц о работе адвоката; сравнений с другими адвокатами и критики других адвокатов; заявлений, намеков, двусмысленностей, которые могут ввести в заблуждение потенциальных доверителей или вызывать у них безосновательные надежды. Справедливости ради стоит отметить, что Кодекс в п.2 ст.17 все-таки использует термин «реклама»: если адвокату (адвокатскому образованию) стало известно о распространении без его ведома рекламы его деятельности, которая не отвечает настоящим требованиям, он обязан сообщить об этом Совету.
Возникает ряд вопросов, например, является ли этичным размещение на сайте адвокатского образования благодарственных отзывов клиентов, что именно адвокат Иванов И.И. со всей возможной ответственность и профессионализмом самым наилучшим образом решил их юридические затруднения. Или может использование в названии коллегии слова «центральная», «первая» и т.п. вводит в заблуждение потенциальных доверителей с вызовом у них безосновательных надежд. Недоумение также, в обсуждаемом контексте, вызывает ситуация когда адвокаты на своей интернет странице, сами о себе пишут: «дальнейшее ведение дела в связи с высоким профессионализмом и востребованностью наших адвокатов оценивается строго в индивидуальном порядке» и т.п. Не просматривается ли здесь не допустимая оценочная характеристика адвоката? Примеров можно привести достаточно.
Возвращаясь к теме рекламы, вкратце укажу, что есть сформировавшееся мнение о неэтичности сочетания самого термина «реклама» с адвокатской деятельностью, как и вообще реклама последней. Примечательно также и то, что клиенты, доверители, потребители адвокатских услуг против рекламы (наружной, интернет и т.п.) особо не возражают, резонно считая, чем больше информации, тем лучше для них.
